Источник:   (извлечение)

 

АКАДЕМИЯ НАУК АРМЯНСКОЙ ССР

ИНСТИТУТ АРХЕОЛОГИИ И ЭТНОГРАФИИ

 

 

 

 

И.В. ДОЛЖЕНКО

 

 

 

 

«ХОЗЯЙСТВЕННЫЙ И ОБЩЕСТВЕННЫЙ БЫТ РУССКИХ КРЕСТЬЯН ВОСТОЧНОЙ АРМЕНИИ

(КОНЕЦ XIX– начало XXвв.)

 

 

 

ИЗДАТЕЛЬСТВО   АН    АРМЯНСКОЙ ССР

ЕРЕВАН 1985

180 стр. Тираж – 1 500 экз.

 

 

 

 

 

 

ГЛАВА  I

ИЗ  ИСТОРИИ ПОЯВЛЕНИЯ  РУССКОГО

НАСЕЛЕНИЯ В ВОСТОЧНОЙ АРМЕНИИ

 

         С 1801 г. началось присоединение Восточной Ар­мении к Российской империи, завершившееся в 1828 г. Вхождение части Армении в состав России было актом большого прогрессивного значения. Оно избавило ар­мянский народ от угрозы физического истребления, от опустошительных вторжений иноземных захватчиков и объективно гарантировало армянскому народу его даль­нейшее развитие¹. По сравнению с Персией и Турцией Россия находилась на более высоком уровне социаль­но-экономического и культурного развития, и, войдя в состав Российской империи, Восточная Армения была включена в орбиту более развитых экономических от­ношений, что создавало благоприятные условия для роста ее сельского хозяйства, торговли, ремесел, про­мышленности. Ф. Энгельс справедливо указывал в од­ном из писем К. Марксу, что «Россия действительно играет прогрессивную роль по отношению к Востоку»².

         Однако если в первой трети XIXв. в политике ца­ризма по отношению к Закавказью, в частности к Вос­точной Армении, преобладало внешнеполитическое нап­равление, то после присоединения этого региона к Рос­сии в кругах царской администрации сложился опре­деленный взгляд на экономическое значение нового ре­гиона, заключавшийся в превращении этого района в рынок для российского торгового капитала и источник сырья для развивающейся российской промышленности. Это и обусловило то, что «экономическое «завоевание» его Россией совершилось гораздо позднее, чем поли­тическое,— писал В. И. Ленин,—а вполне это экономическое завоевание не закончено и поныне»³. Говоря о значении окраин в развитии капитализма в России, В. И. Ленин рассматривал Кавказ в целом как «коло­нию» России в «экономическом смысле». Он в этой свя­зи отмечал, что «юг и юго-восток Европейской России, Кавказ, Средняя Азия, Сибирь служат как бы колония­ми русского "капитализма и обеспечивают ему громад­ное развитие не только вглубь, но и вширь»⁴.

          Присоединение Восточной Армении поставило пе­ред царским правительством ряд задач политического, социального и экономического характера. В соответст­вии с внешнеполитическими и экономическими целями царское правительство создало в Восточной Армении целую сеть военно-полицейских, административно-су­дебных и хозяйственных учреждений, посредством ко­торой новый регион был включен в политическую и административную систему Российской империи⁵.  Важное место занимал вопрос об упрочении своего положения во вновь присоединенном районе. Решение этого воп­роса царское правительство видело и в привлечении в этот   край   русского   населения.

         Появление русских в пределах Восточной Армении пережило несколько этапов. Первый этап отражал осо­бенности политики царского правительства в Закав­казье, в частности в Восточной Армении, и был связан с соображениями военно-стратегического порядка. Вто­рой этап, в результате которого произошло увеличение сельского русского населения Восточной Армении, был обусловлен как задачами внутренней жизни страны, так и   экономическим   значением   нового   региона.

Аналогичная картина наблюдалась при освоении других окраин России, например, Северного Кавказа, Средней Азии и Казахстана, где первые потоки в пере­селенческом движении состояли из казаков, военных поселян⁶.

1.   ВОЕННЫЕ ПОСЕЛЕНИЯ

         Первые шаги в переселении русских в Закавказье были сделаны еще до окончательного присоединения Восточной Армении к России. В 1816 г. было принято решение о создании постоянных штаб-квартир в местах стратегического значения, а при них «образовать роты женатых солдат, которые вели бы, развивали и после­довательно улучшали полковое хозяйство»⁷. Власти рассчитывали, несомненно, что этот указ будет способ­ствовать привлечению во вновь присоединенные районы семей солдат, а, следовательно, и увеличению русского населения, которое, принося свои хозяйственные навы­ки на новые места поселения, тем самым будет способ­ствовать более быстрому вовлечению этого региона в экономическую систему Российской империи. Однако реализация этого указа в жизнь не принесла желаемых результатов, поскольку число таких штаб-квартир было незначительно и не могло повлиять на создание боль­шого массива русского населения. К тому же многие военные чины, выйдя в отставку, стремились вернуться на   родину⁸.

          После присоединения Восточной Армении царские власти вновь обратились к идее создания военных посе­лений в Закавказье, что явилось частью общей полити­ки царизма по обеспечению безопасности вновь присое­диненных областей. Основывая военные поселения в Закавказье, правительство преследовало цель увели­чить число русских поселенцев, способствовать разви­тию сельского хозяйства, торговли и промышленности края и «положить, наконец, прочное основание к сбли­жению с племенами, до сего нам чуждыми» (указ от 10 октября 1838 г.)⁹.

         Военные поселения явились особой формой органи­зации и содержания армии, при которой солдаты дол­жны были сочетать военную службу с крестьянскими работами, т. е. военные поселенцы должны были нести военную службу, содержать себя своим земледельчес­ким трудом, а также добывать нужный для армии фу­раж.

          Военные поселения создавались за счет женатых я отставных солдат, которые       обеспечивались     всем   необхо­димым для несения военной службы.  

В течение полу­тора лет всем поселенцам, включая и детей, выдавали от казны пособие в виде провианта. Кроме обеспечения военных поселенцев продовольствием, ружьями, поро­хом, свинцом, каждой семье для покупки волов, зем­ледельческих орудий, семян отпускалось единовременно 160 руб.¹⁰

В Закавказье каждому хозяйству военных поселенцев выделяли 15 дес. пахотной земли¹¹. Г. Бунятов   приводит  следующие  сведения   об  образовании военных поселений в Закавказье:  «...из всех женатых рекрутов 89-го набора и женатых солдат в Закавказ­ском крае сформированы были женатые роты при пол­ках.  Рекрутские жены  стали  прибывать  на  казенный счет   в   полковые  штаб-квартиры.   Женатым   солдатам давались от казны казенная одежда—серый кафтан с инициалами «В. П.» (военный поселянин), пакет, подсу­мок, ружье и патроны, причем отводились им огород­ные и сенокосные места»¹².

          Так возникли русские по­селения в Армении - Джелал-оглы русские  (ныне Степанаван), Гергеры русские (с. Пушкино), Новопокровка (с. Куйбышево) и отчасти Привольное. Последнее было основано  частично  за   счет  отставных  нижних  чинов, частично за счет крестьян-переселенцев из центральных губерний России. В начале 1860-х гг. отставные солдаты с семьями поселились также в с. Новоалександровка¹³ (ныне с. Максим Горький). Подтверждение этому нахо­дим у А. Д. Ерицова: «Из шести русских казенных се­лений в Лори Гергеры русские и Джелал-оглы русские расположены при штаб-квартирах и состоят из жена­тых нижних чинов, число коих благодаря благоприят­ным условиям местоположения и значительности наде­лов в последние двенадцать лет более чем удвоилось прибывшими извне новыми служилыми солдатами. Се­ления Привольное и более позднего происхождения Но­воалександровка   состоят  частью   из   переселенцев   из внутренних губерний, частью же—из отставных нижних чинов,   постоянно   прибывающих»¹⁴.

          Таким образом, большинство русских поселений, расположенных на севере Восточной Армении, были основаны либо полностью военными поселенцами (Дже­лал-оглы русские, Гергеры русские, Новопокровка), ли­бо отставными нижними чинами и крестьянами право­славного вероисповедания из внутренних губерний Рос­сии    (Привольное,  Новоалександровка).

Первые жители военных поселений были родом из Саратовской, Тамбовской, Воронежской, Полтавской, Пензенской,   Московской    и   Харьковской   губерний¹⁵.

 Кроме  русских,  в  военных  поселениях  Закавказья,  в том числе и Восточной Армении, осела часть казаков и государственных крестьян украинского происхождения. Появление их было законодательно оформлено рядом указов, первые из которых относились к началу 1830-х годов¹⁶. Действие их было направлено на увеличение численности, военных поселений за счет казаков, од­нодворцев, отставных казаков и казенных крестьян с Украины. Эти же цели преследовали и указы 1850-х годов о переселении казаков с семьями из Полтавской, Черниговской, Харьковской губерний¹⁷, часть которых была поселена в с. Боржоми Горийского уезда Тифлис­ской губернии, откуда в 1858 г. 26 семей переселились в Восточную Армению, основав с. Николаевка (ныне с.   Кирово)¹⁸.

          Военные поселения возникали возле штаб-квартир полков. Из описания общего вида военные поселения в Закавказье предстают «прекрасно обстроенными, с гус­то разросшимися старыми садами, с хорошо вымощен­ными и содержащимися в порядке улицами. Среди та­кой штаб-квартиры красуется обыкновенно полковая церковь, близ нее дом командира полка, полковые служ­бы, лазарет, мастерские, школа, клуб, иногда и театр; солдаты помещаются в казармах, выстроенных длинны­ми флигелями, женатые же живут в отдельных доми­ках»¹⁹. Отставные солдаты с семьями основывали сло­бодки   около   штаб-квартир²⁰.

          В течение всего года военные поселенцы проходили военное обучение. Жизнь поселенцев подчинялась су­ровому режиму и подвергалась строгой регламентации. Жилища и другие постройки возводились в таких посе­лениях по единому плану, за чем строго следило на­чальство²¹. Даже браки заключались по предписанию начальства²². За малейший проступок поселенцы под­вергались жестоким наказаниям. Наказание розгами было обычным явлением²³. В отдельных случаях за не­достойное поведение лишали звания военных поселенцев и отправляли на службу в линейные батальоны²⁴. Детей военных поселенцев зачисляли в кантонисты с семилетнего возраста. Они, получая от казны провиант и одежду, обучались военным приемам, маршировке. С 18-летнего возраста их переводили в резервные части, а по достижении двадцати лет—на службу в полки Кавказской армии. Сыновья военных поселенцев, рож­денные до поступления их отцов на службу, по дости­жении двадцати лет зачислялись в военные поселен­цы²⁵.

               Занятия муштрой, несение караулов, выполнение различных строительных работ не оставляли военным поселенцам времени для ведения своих хозяйств, что самым неблагоприятным образом сказывалось на их экономической   состоятельности.

         Военный поселенец не являлся распорядителем продукта, который он получал со своего надела: поло­вину он обязан был отдавать в «запасный магазин». Крестьянам, переведенным на положение военных посе­ленцев, запрещалось торговать. Они не могли отлучать­ся в город по хозяйственным делам и теряли право са­мостоятельно распоряжаться своим хозяйством. Значи­тельные расходы на военные поселения, которые несло государство, себя не оправдывали. Поэтому после 1848 г. новые военные поселения в Закавказье уже не возникали²⁶. «Многолетний опыт доказал,— писал кав­казский наместник князь А. И. Барятинский,— что поселения эти не выполняют цели их учрежде­ния, что некоторые из них по неплодородию зем­ли, первоначально для них отведенной, не могут вовсе оставаться на своем месте и что вообще управление ими лишь   отягощает   военное   ведомство»²⁷.

         В 1851 г. военные поселения Восточной Армении— Джелал-оглы, Гергеры, Привольное—были переданы в ведение Министерства государственных имуществ. С переходом в гражданское ведомство военные поселен­цы, служившие в войсках, приравнивались в правах к отставным нижним чинам, а остальные поселенцы—к сельским   обывателям²⁸.

         Таким образом, в результате определенного курса правительственной политики, в основе которого лежа­ли соображения военно-стратегического характера, в первой половине XIXв. на севере Восточной Армении сложился целый ряд русских поселений, многие из ко­торых были основаны как военные. Это обстоятельство, несомненно, сыграло определенную роль в стратегическом укреплении русских войск в новом регионе. Однако в социально-экономической жизни Восточной Армении значение этих поселений в силу ряда причин было до вольно   ограниченным.

 

2. СЕКТАНТСКИЕ ПОСЕЛЕНИЯ

 

         Для выяснения причин, побудивших крестьян к пе­реселению на далекие окраины Российской империи, не­обходимо рассмотреть положение крестьянства во внут­ренних губерниях России в первой половине XIXв., откуда  преимущественно  шло  это   переселение.

Кризис крепостной системы в России в первой по­ловине XIXв. прежде всего, отразился на крестьянских хозяйствах. С 1820-х годов наблюдается процесс резко­го ухудшения экономического состояния хозяйств бар­щинных крестьян. Уровень крестьянского сельскохозяй­ственного производства постоянно падал, что вырази­лось в заметном сокращении наделов (примерно на 1/3) и количества скота. Примерно к 1830-м годам со­стояние хозяйства крестьянина в целом уже не было способно не только к расширенному, но и простому вос­производству²⁹. В Тамбовской губернии крестьяне ра­ботали на барщине даже в церковные праздники, «крестьянские поля оставались почти необработанными, и крестьяне вынуждены  были есть лебеду и ходить по миру»³⁰.

         Экономическое притеснение помещиками крестьян вынуждало их покидать родные места. Так, с середины 1830-х годов начались побеги помещичьих крестьян из имения Нарышкина в Камышинском и Балашовском уездах Саратовской губернии на Кавказскую линию с целью записаться в линейные казаки.  По словам кресть­ян, причиной побегов явились высокий оброк (по 60 руб. с   души)   и   тяжесть   помещичьих   работ³¹.

         Положение крепостных крестьян, плативших поме­щику денежный оброк, было менее тяжелым, но и оно было незавидным: учитывая, развитие промыслов и тор­говли, помещики непрерывно повышали размеры оброч­ной   повинности.

         Удельные крестьяне имели большие земельные наделы, чем помещичьи, и состояли на оброке, но здесь также неуклонно происходил процесс частичного обезземеливання мелких производителей, а денежные оброки становились все выше и непосильнее. С конца XVIIIв. до введения поземельного оброка в 1830 г. подушный оброк увеличился с 3 руб. в 1796 г. до 10 руб. в 1824 г. Подушная подать в это же время увеличилась с 1 руб. до   3   руб.³²

         Указом от 24 января 1830 г. изменялась система податного обложения удельных крестьян: подушный об­рок заменялся поземельным сбором. В связи с введени­ем поземельного сбора уменьшилось количество отво­димой крестьянам земли, так называемых «коренных участков», и увеличение суммы оброка главным обра­зом за счет «запасных», «излишних» участков земли, отрезанных от крестьянских наделов, которые крестьяне затем вынуждены были брать за дополнительную пла­ту. В связи с введением поземельного сбора происходи­ли массовые волнения удельных крестьян в ряде губер­ний—в Саратовской, Оренбургской, Вятской и др.¹³   Экономическое положение государственных кресть­ян, которые составляли около половины всех земле­дельцев России, было относительно менее тяжелым, чем положение помещичьих н удельных: средние ду­шевые наделы у них были несколько выше, а размеры оброка, падавшие на ревизскую душу, значительно ни­же, чем в поместьях частных владельцев. Однако здесь также господствовала система феодальной эксплуата­ции, которая никак не способствовала хозяйственному подъему деревни. Помимо государственной подушной подати и феодального оброка казне, существовали раз­нообразные натуральные повинности, общественная за­пашка. Под общественную запашку отводилось земли с каждой ревизской души в многоземельных селениях по 1/16 дес. в каждом поле, а в малоземельных—по 1/32 дес.³⁴ Государственные крестьяне страдали от растуще­го малоземелья." В конце XVIII—начале XIXвв. в цен­тральной России усилился процесс присвоения и захва­та помещиками казенных земель, что резко ухудшило материальное положение государственных крестьян³⁵. В 1829 г. специальным законом государственные крестьяне Симбирской губернии были переведены в удельное ведомство в обмен на удельных крестьян ме­нее доходных имений, расположенных в других губерниях.     Правительство предполагало распространить эту меру на всей территории страны. Перспектива перехода государственных крестьян в удельные взволновала крестьянское население Поволжья. Введение нового порядка взимания денежных сборов, указания строить запасные хлебные магазины, производить посадки кар­тофеля и другие распоряжения казны рассматривались крестьянами как доказательство продажи их в удел частным владельцам. В середине 1830-х годов среди государственных крестьян Поволжья происходили вол­нения в ожидании возможного перехода их в удельное ведомство.

Незаконные поборы чиновников увеличивали не­доимки крестьян. Например, крестьяне с. Нарышкина Чембарского уезда Пензенской губернии неоднократно жаловались губернатору на злоупотребления со сторо­ны волостного головы. В 1830 г. 130 крестьян из 2075 жителей этого селения отказались платить подати и вы­полнять другие повинности. Чтобы избавиться от рек­рутской повинности при очередном рекрутском наборе, эти крестьяне разбежались. В селение были посланы военные силы на усмирение непокорных крестьян³⁶.

          Бедность деревни обрекала ее на полное разорение и голод в случае стихийных бедствий. Достаточно было очередного неурожая или массовой эпидемии, чтобы крестьяне были выбиты из хозяйственной колеи и ока­зывались на грани гибели. Летом 1830 г. в губерниях Нижнего и Среднего Поволжья, а затем и в централь­ных черноземных районах появились признаки холер­ной эпидемии. Строгие карантинные меры, сопровож­давшиеся вымогательствами и произволом представи­телей власти, часто также являлись поводом для мас­совых волнений государственных, удельных и поме­щичьих   крестьян.

         Не успели крестьяне оправиться от последствий хо­лерной эпидемии, как их постигло новое стихийное бед­ствие. В 1832 г. в России началась полоса неурожаев, охватившая многие уезды. Неурожай и сопутствующий ему голод сильнее всего поразили Тамбовскую губер­нию. «Государственные крестьяне во многих местах не только проели свои семенные запасы, не только потеря­ли живой инвентарь, но сплошь и рядом должны были ликвидировать свое хозяйство и, заколачивая родные избы, отправляться на поиски первого попавшегося за­работка»³⁷.

          Увеличение податного оклада в результате рефор­мы П. Киселева, неурожаи 1839—1841 гг. довели кресть­ян до отчаяния. В различных губерниях происходили волнения в связи с неурожаем. На Тамбовщине возник­ла серьезная опасность волнений среди государствен­ных крестьян в Моршанском, Усманском, Кирсановском и   Борисоглебском   уездах.

Тяжелое экономическое положение и социальное бесправие крестьян в 1830—1840-е годы вызывали пе­реселения, а также массовые побеги крестьян на окраины Российской империи, против которых правительст­во   принимало   различные   меры³⁸.

          Причинами переселенческого движения крестьян являлись не только малоземелье и усиление феодаль­ной эксплуатации, но и религиозные гонения, которым подвергались крестьяне-сектанты как со стороны офи­циальной церкви, так и государства. В ряде губерний различные сектанты, особенно молокане, составляли значительный процент крестьян. «Распространение мо­локан в первой половине XIXв. были огромно,— писал В. Д. Бонч-Бруевич.—Они не только заселили Ставро­польскую губернию, не только жили в Крыму, но также жили целыми поселениями в Тамбовской, Воронежской, Самарской, Саратовской и Астраханской губерниях, пе­реселялись в большом количестве в Сибирь, Закавказье, Среднюю Азию...»³⁹. Правительство и церковь вели активную борьбу с инакомыслящими, и в первой поло­вине XIXв. было издано множество тайных постанов­лений о преследовании сектантов⁴⁰. Во время правле­ния Николая Iмолокане были причислены к разряду «особенно вредных сект». Молоканам запрещалось на­нимать за себя в рекруты других лиц, а поступающих на военную службу сектантов рекомендовалось отправ­лять в Закавказский корпус, «дабы прекратить им спо­собы обнаруживать вредные их правила»⁴¹. Собираться на молитвенные собрания и совершать свои обряды при бракосочетании, крещении, похоронах молоканам было запрещено⁴².  Сектантам  не разрешалось занимать общественные должности, если в обществе имелись пра­вославные лица⁴³. Избирать молокан в почетные граж­дане также запрещалось⁴⁴. Молоканам крестьянского сословия было запрещено переходить в городское⁴⁵.

         Николай Iпытался раздавить молоканство эконо­мическими санкциями. Сектанты не могли наниматься на работу к православным и нанимать православных. работников для своих хозяйств⁴⁶. Сильный удар по хозяйству молокан нанес указ, по которому им не раз­решалось выдавать паспорта и отлучаться от мест про­писки⁴⁷. Это постановление фактически лишало зажи­точных молокан возможности заниматься торговлей. Ущемил он и молоканскую бедноту, прирабатывавшую батрачеством. Указ от 22 мая 1836 г. запрещал моло­канам также покупать земли далее 30 верст от мест» их   жительства⁴⁸.

Особенно ожесточилось отношение к сектантам в Саратовской, Воронежской и Тамбовской губерниях, так как в этих губерниях било много удельных земель. В 1835 г. Николай 1 приказал переписать всех руково­дителей молоканства в Тамбовской губернии для того, чтобы сослать их в Закавказье под строгий надзор по­лиции. Если обратившиеся в молоканство не сообщали о проповедниках-«совратителях», то из их числа сле­довало отправлять по 10 человек из губернии в кре­постные арестанты⁴⁹. Но никакими репрессиями царизм не мог положить конец ширившемуся сектантскому дви­жению, которое нередко выражало- антифеодальные настроения   в   дореформенной   деревне.

          Действие вышеуказанных законов особенно сильно сказывалось в центральных районах страны и несколь­ко ослаблялось на окраинах Российской империи, куда и   начали   устремляться   молокане.

          Начало законодательно оформленному переселе­нию русских сектантов на территорию Закавказья по­ложило постановление правительства от 20 октября 1830 г., которое прекращало водворение духоборов и молокан в Новороссийском крае вследствие усиливше­гося там малоземелья и разрешало поселение лишь в Закавказье⁵⁰. Переселению подлежали «раскольники»⁵¹, уличенные в распространении своей веры. Их следова­ло отдавать в солдаты, обращая на службу в Закавказский корпус, а «при неспособности к оной, равно как и женщин, отсылать для .водворения в закавказские провинции». Постановление открывало путь и для доб­ровольного переселения: «Раскольников... из людей ка­зенного ведомства, просящих о переселении к их едино­мышленникам, водворять впредь в закавказских только провинциях»⁵².

         Вопрос о размещении переселенцев находился и ведении главноуправляющего Закавказским краем, при этом учитывалась необходимость пресечь распростра­нение сектантства. Указ от 13 декабря 1832 г. предпи­сывал селить сектантов в разных местах и в неболь­шом количестве, «не составляя из них... особой области, дабы они со временем не могли стать вредными»⁵³. Семьям ссыльных переселенцев должно было выдавать­ся пособие на строительство домов в размере 100 руб. в малолесных районах и 50 руб. в лесных. Сектантам без семей выдавалась лишь половина этой суммы. Прибывавшие в Закавказье по собственному желанию для соединения со своими единоверцами должны были сами заботиться . о   средствах   к   жизни⁵⁴.

          Первоначальным местом поселения русских сек­тантов в Закавказье явилась Карабахская провинция, куда ссылались духоборы с Дона и молокане из Тамбов­ской губернии. С 1833 г. последовало разрешение минист­ра внутренних дел о поселении русских в другие районы Закавказья⁶³. Первое сектантское поселение Закавказья (село Базарчай) было основано в 1832—1833 г. на тер­ритории Восточной Армении, в Нахичеванском уезде⁵⁶.

          В 1830-е годы появились законы, облегчавшие поло­жение .сектантов в новом районе. Они были даны пере­селенцам по просьбе закавказской администрации, но мнению которой прежние указы, носившие ограничи­тельный характер, препятствовали вовлечению сектан­тов в экономическую жизнь региона. Указ от 27 мая 1835 г. разрешал закавказским молоканам, принадле­жавшим к крестьянскому сословию, переходить в город­ское, правда, число городов было ограничено: Нуха, Шемаха, Куба, Шуша, Ленкорань, Ордубад, Нахиче­вань⁵⁷

В 1836 г. было разрешено выдавать сектантам паспорта или билеты для уезда на заработки⁵⁸. В 1837 г. был сделан еще один шаг к увеличению русских в Закавказье - были разрешены переселения субботникам Кавказской области⁵⁹. Увеличению русского населения нового края способствовал и закон 1838 г., позволявший сектантам свободно собираться и совершать свои обряды

         Таким образом, по отношению к сектантам прави­тельство проводило двойственную политику. С одной стороны, ссылая наиболее активных сектантов и раз­решая им переселение на окраины Российской империи, царизм и церковь стремились изолировать их от пра­вославного населения внутренних губерний России и таким образом пресечь их влияние, с другой—пытаясь привлечь русских в новый край, где они должны были являться опорой в проведении царской политики, пра­вительство создавало    им привилегированные условия.

         Введение законов, облегчавших положение сектан­тов в Закавказье, вызвало широкое добровольное пе­реселение молокан в край, и такая мера, как ссылка, вскоре потеряла свое воздействие. Напротив, новые группы молокан стремились в Закавказье, где уже обосновались их единоверцы: «Они стремились туда, делали даже такого рода преступления, за которые наз­начена ссылка в Кавказский край, как, например, зап­рещенные сборища на моления, упорство в прекраще­нии  их  и  прочее»⁶¹.

         Вера крестьян в существование «Нового Иерусали­ма» явилась причиной того, что молокане в 30—40-е го­ды снимались с мест и самовольно уходили в Закав­казье, где им должна быть дарована воля. «Огромны­ми обозами, - пишет очевидец, - потянулись они из раз­ных губерний на Кавказ; ...молокане шли в новую землю с торжеством и веселием; нередко под открытым небом или во время самого шествия они громогласно пели псалмы и разные духовные песни»⁶². По пути сле­дования в новые края толпы сектантов оказывали не­малое влияние не только на своих единоверцев, но и на   православных   крестьян.

          На новое место поселения крестьяне отправлялись, имея увольнительное свидетельство от общины, разре­шение местных властей на переселение и согласие на­чальства Закавказского края. Переселение разоряло крестьян. Иногда, не получив еще разрешения на переезд, сектанты начинали продавать дома, имущество. Так, в 1832 г. Оренбургская казенная палата разрешила 200 крестьянам Бузулукского и Бугурусланского уездов следовать в Закавказье, но переселение было приостановлено из-за неурожая в Закавказье. «...Моло­кане во время продолжавшейся переписки в отношении их переселения и в ожидании скорого разрешения рас­продали свои дома, скот, запасной хлеб и прочее имущество и не занимались прошедшим летом хлебопа­шеством. Живут уже многие на квартирах и на бивуа­ках, а иные и в приготовленных ими повозках»⁶³.

          Переселенцы шли до мест назначения в течение нескольких месяцев. В путь брали только самое необхо­димое, укладывали на подводы, усаживали детей, а взрослые большую часть пути проходили пешком. Шли обычно большими партиями. До сих пор в памяти ста­риков живы слова их дедов, как «на одной лошаденке две-три семьи тащились». В отдельных случаях крестья­не оставались на зимовку по пути следования, не дойдя до места назначения. Например, переселенцы из Оренбуржья (170 чел.) пробыли на зимовке в Саратов­ской губернии с ноября 1833 г. по начало мая 1834 г. «по случаю холодного времени и неурожаю местности, через которые они должны проходить... затрудняясь да­лее следовать с семействами своими, в коих малолетние их дети...»⁶⁴.

         Трудности в пути приводили к тому, что в Закав­казье переселенцы прибывали совершенно разоренны­ми. «Толпы их добираются обыкновенно до Тифлиса в самом жалком виде. Голодные, оборванные, истощив в пути скудные сбережения, они не имеют средств ни прокормить себя, ни идти дальше. С величайшими уси­лиями удается только снарядить таких переселенцев на отведенные им места, как начинаются еще большие для них там бедствия от непривычного климата, отсутствия жилья на зиму, неимения средств  для продовольствия, ни для обзаведения необходимейшими предметами хозяйства»⁶⁵. Это высказывание о положении русских пе­реселенцев на Кавказе в 1880-х годах сделано кн. А. М. Дондуковым-Корсаковым спустя примерно 50 лет после появления   первых  русских  в   Закавказье.   Не  трудно представить, насколько тяжело приходилось первым русским   переселенцам   в  Закавказье.

         Переселенцы освобождались от взноса денег на обмундирование, жалование и провиант для выставляе­мых ими рекрутов. Эти деньги должны были вносить общины, в которых молокане числились до водворения в   Закавказье⁶⁶.

         Маршрут переселенцев проходил через Ставрополь в города Тифлис и Шемаху (в последний преимущест­венно доставлялись под конвоем ссыльные сектанты). После проверочных процедур в Тифлисе или Шемахе переселенцы отправлялись на временное квартирование к русским, обосновавшимся здесь ранее «сообразно хо­зяйственному устройству и запасам продовольствия для людей и скота у оседлых поселян уже имеющихся»⁵⁷. Первые один-два года им разрешалось жить там и от­ходить на заработки в пределах Закавказья⁶⁸. Как правило, крестьяне наделялись землей лишь через нес­колько лет после прибытия в Восточную Армению. Та­кое положение, еще больше усугубляло тяжелое поло­жение переселенцев, уже перенесших все тяжести до­рожной   жизни.

         Чтобы упорядочить и придать более организован­ный характер переселениям, были выработаны новые правила о переселении сектантов из внутренних губер­ний России в Закавказье, оформленные указом от 14 де­кабря 1842 г.⁶⁹ Разрешение на переселение получали семьи, если за ними не числились недоимки по уплате различных повинностей, а в составе семей не было мо­лодых людей 20 и 21 года, состоящих на первых двух рекрутских очередях, и лиц православного вероисповедения. Для сектантов, переселяющихся добровольно в Закавказский край, создавались льготные условия. На новом месте поселения им выдавались денежная ссуда, земледельческие орудия, рабочий скот и др. Были оп­ределены земельные нормы: наряду с подушным наде­лом земли (от 5 до 15 дес. удобной земли на душу) раз­решался отвод семейных участков—от 30 до 60 дес. на семью. Для переселенцев устанавливалась льгота от платежа   податей   и   повинностей.

         Списки сектантов, получивших разрешение на пере­езд, необходимо было представлять в Тифлис в конце предшествующего года, т. е. за 4 месяца до наступления удобного времени к отправлению переселенцев из мест прежнего жительства⁷⁰. Закавказская администрация определяла маршрут следования группы  и выделяла места поселения, о чем сообщала в палаты государст­венных имуществ тех губерний, откуда выселялись сек­танты. Ходоки от переселявшихся на место нового жи­тельства не высылались «по отдаленности Закавказья и   трудности   пути».

         Немалое место в данной инструкции занимали ме­ры, направленные на ограничение религиозной актив­ности сектантов на новом месте поселения:

«а) ссыла­емых в Закавказский край раскольников по суду... по­селять в местах, представляемых менее физических бо­гатств и удобств к жизни,

б) иметь их под строгим надзором, и

в) при образовании обществ из раскольни­ков стараться составлять оные из последователей раз­личных сект, в существе правил между собою несход­ных, например: с молоканами водворять скопцов, с раскольниками, известными под именем поповщины и беспоповщины, за преступления по делам веры сослан­ными, заблуждения коих заключаются преимущественно в приверженности к обрядам и наружным предметам верования, селить духоборцев, отвергающих всякие об­ряды»⁷¹.

         Большинство русских поселений Восточной Арме­нии располагалось в северных уездах. Возникновение их именно здесь было обусловлено рядом причин, одна из которых заключалась в том, что эти земли почти полностью принадлежали казне. Вопрос о возможности размещения русских переселенцев на помещичьих зем­лях неоднократно обсуждался в высших правительст­венных кругах. Подобные предложения, выдвигаемые закавказской администрацией, вызывали резкое воз­ражение министра внутренних дел П. Д. Киселева⁷². Но недостаток казенных земель вынуждал склониться к такому решению, при этом власти обращали внимание на то, чтобы «права переселенцев были ограждены, платеж казенных податей и повинностей обеспечен и  определены обязанности их к владельцам»⁷³. Лишь указ 28 мая 1858 г. разрешил водворять на владельческих землях крестьян любого вероисповедения⁷⁴, хотя уже в 1840-е годы были основаны русские поселения на по­мещичьих землях с согласия их владельцев в отдель­ных районах Закавказья. На территории Восточной Ар­мении на частных землях кн. Орбелиани в 1847 г. было образовано с. Воронцовка⁷⁶. Остальные русские посе­ления Восточной Армении располагались на казенных землях.

         На территории Восточной Армении в 1840-е годы сектантами были основаны следующие русские поселе­ния: Никитине (Фиолетово), Воскресенка, (Лермонтово), Константинова (Цахкадзор), Нижние Ахты (Раз­дан), Еленовка (Севан), Александрова (Чкаловка)⁷⁶, Воронцовка (Калинино), Семеновка, Головино, Но­вый Дилижан л Михайловка (Красносельск)⁷⁷. К середине XIXв. численность русских переселен­цев значительно выросла, что было характерно и для всего Закавказья в целом. Перечислен­ные селения составили основу русского населения Вос­точной Армении, появление которого в определенной мере способствовало оживлению экономической жизни  внутри региона. В 1845 г. Кавказский комитет от­мечал, что «... с тех пор как начали селиться в крае русские крестьяне, открылась в этом крае, хотя не в большом виде, промышленность, с которою не были там знакомы: явились извозчики, занимающиеся пере­возкою ручной клади, плотники, каменщики и другие мастеровые; устранилось затруднение в приискании на станции ямщиков и т. п.»⁷⁸, и в течение 40—50-х годов прошлого века вновь издаются законы, направленные на привлечение сектантов в Закавказье и усиление их роли в экономической жизни края. В 1847 г. было раз­решено переселение семьям, в составе которых находи­лись и сектанты, и лица православного нсповедення⁷⁹. В том же году духоборам п молоканам Закавказского края было предоставлено право наниматься в работни­ки к местному населению и иметь у себя в работниках коренных   жителей⁸⁰.

  

                                                                                       Карту составил Г.Г. Саркисян      

 

  Указом от 9 декабря 1848 г. крестьянам - сектантам_г добровольно переселявшимся в Закавказье, предостав­лялась восьмилетняя льгота от платежа податей со вре­мени окончательного причисления их к месту жительства⁸¹. В  1852 г. было разрешено приписываться ко всем  городам Закавказья, кроме Тифлиса, не только пересе­ляющимся добровольно, но и ссыльным сектантам⁸².

          Увеличение русского населения Закавказья, в том числе Восточной Армении, значение, которое прави­тельство придавало его переселению на окраины Рос­сийской империи, обусловили создание в 1847 г. Комис­сии по устройству поселении в Закавказском крае, на­ходившейся в ведомстве Тифлисской палаты государст­венных имуществ⁸³. Главная задача комиссии состояла в устройстве русских поселений и обеспечении пересе­ленцев удобными землями. Председатель комиссии, статс-советник А. Фадеев, так обосновывал необходи­мость создания русских поселений: «Русские переселен­цы в Закавказском крае особенно полезны тем, что вносят в оный пример благоустройства селений, способ­ствующий почтовому и торговому сообщению; заводят новые роды посевов, кои досель в здешнем крае вовсе не были известны, как. например, гречихи, ржи, кар­тофеля и прочее, размножают мукомольные мельницы... имеют между собою много ремесленников...»⁸⁴.

         Заслуживает внимания один из пунктов Инструк­ции комиссии, содержавший предложения о размеще­нии сектантов в армянских селах⁸⁵. Подчеркивалось, что при совместных поселениях русских и армян «армяне могут постепенно перенимать от переселенцев лучший образ хозяйства, построение домов, ознакомиться с русским языком»⁸⁶. В Александропольском уезде 26 ар­мянских селений согласились на подселение 165 семей русских переселенцев⁸⁷. В Шушинском уезде 18 армянских обществ дали согласие принять к себе русских, причем основная причина заключалась в следующем: «на общество больше всего подействовало убеждение в том. что русские поселяне, зная хорошо порядок отбывания натуральных повинностей, научат их такому же порядку и укажут, какие повинности они должны отбывать и какие требуются с них неправильно»⁸⁸.

         Сразу отметим, что в действительности сме­шанные поселения русских и армян не получили широкого распространения, и причин этого можно указать несколько. Одной из них, на наш взгляд, явля­лось то, что вопрос земельного обеспечения в этом случае стоял особенно остро. Обеспечить каждую рус­скую семью земельным' наделом в 30 дес. было сложно, так как земли, находившиеся вблизи селений, исполь­зовались местными жителями под пашни, сенокосы и пастбища. С другой стороны, сами русские переселен­цы-сектанты, оказавшись в новом крае, естественно старались селиться вместе для организации своей об­щественной   и   культурной   жизни. Чиновники комиссии собирали сведения о подходя­щих местах для поселения русских, учитывая как стратегическое значение, так и экономические выгоды от расположения селения в том или ином месте. «Русские поселения Еленовка и Константиновка полезны тем, что первая оживляет почтовый тракт и содействует ум­ножению рыболовной промышленности на Гокчинском озере, а жители второй содействуют снабжению жиз­ненными потребностями чиновников, в летнее время в Дарачичаге живущих... Селение Семеновка...может быть особенно полезно тем, чтобы в зимнее время способствовать свободному проезду по тому ущелью, бывшему в прежнее время весьма затруднительным к проезду во время больших снегов и метели»⁸⁹. При этом обраща­лось внимание на обеспеченность землей и водой, бли­зость лесных угодий, а также климатические условия. И это было не случайно. В 1830-е годы непривычный климат Ленкоранского уезда Шемахинской губернии вызвал высокую смертность среди русских, что послу­жило причиной переселения их в Грузию и Восточную Армению. Стихийные переселения создавали большие неудобства для местных властей. Многие русские семьи, самовольно переселившиеся из Шемахинской губернии, долгое время жили не приписанными к новым местам, не платя налоги и подати. При выборе мест для русских селений в .районе оз. Гокча подчеркивалось, что «все эти места имеют климат здоровый, землю весьма пло­дородную, лес находится в недальнем расстоянии, воды изобильно»⁹⁰.

      В Восточной Армении при наделении землей рус­ских переселенцев царское правительство руководствовалось сложившимися в центральной России поземель­ными отношениями. В. И. Ленин писал по этому пово­ду: «... Господство крепостников-помещиков наложило свою печать в течение веков на все землевладение страны, и на крестьянские надельные земли, и на земле­владение переселенцев на сравнительно свободных окраинах: вся переселенческая политика самодержавия на­сквозь проникнута азиатским вмешательством заскоруз­лого чиновничества, мешавшего свободно устроиться переселенцам, вносившего страшную путаницу в новые земельные отношения, заражавшего ядом крепостни­ческого бюрократизма центральной России окраинную Россию»⁹¹. В основе политики царизма при наделении переселенцев землей лежал взгляд на них «не как на ссыльных, но как на первых пионеров будущей широ­кой   колонизации   края»⁹².

         Русские крестьяне пользовались земельными наде­лами, размеры которых значительно превосходили на­делы местных крестьян. По первоначальным замыслам размер надела на русскую семью должен был состав­лять 30 дес. Практически на «дым» выделяли 25—30 дес.   земли⁹³.

         Правительство старалось селить крестьян на сво­бодные земли, но этих земель, как правило, не хватало, поэтому приходилось теснить коренных  жителей, которыхлибо переселяли на другие места, либо умень­шали их земельные наделы.  При этом делались указа­ния «дать им льготу и даже принять издержки на пере­нос их саклей на казенный счет»⁹⁴, но в действитель­ности чиновники не учитывали интересы местного насе­ления. В проекте заселения Новобаязетского и Александропольского уездов указывалось: «Если бы во вновь приобретенных краях и в каждой колонии ос­танавливаться перед недовольствием и протестами местного населения, то не только в других странах, но и у нас в России оставались бы до сих пор пустопо­рожними огромные земельные пространства, ныне за­селенные трудолюбивыми и производящими земледель­цами»⁹⁵.

         В 1857 г. наместник на Кавказе кн. А. Барятинс­кий, одобрявший появление русских в крае, отмечал: «...средства к наделению их казенными землями ста­новятся весьма затруднительными. Свободных к новому заселению казенных земель весьма немного... Справед­ливость требует наделять сими землями преимуществен­но крестьян... (местных.- И. Д.), из коих значительная часть имеет в том  крайний недостаток»⁹⁶.

  

        Часто землеустройство переселенцев производилось за счет земель, насильственно отобранных у коренного населения под видом «лишних». В действительности же эти земли в горных и предгорных районах использова­лись местными жителями под пашни и выгоны. Од­нако правительство не считалось с этим и, как правило, отбирало у местных крестьян наиболее удобные земли. Для обеспечения землей крестьян Еленовки было отрезано 1300 дес. земли от армянских деревень Ордаклю, Чирчир и Ахта: «эти 1300 дес. нужно прибавить с той стороны, с которой удобнее для молокан пользоваться ею, и ту, которая наиболее нужна»⁹⁷. Испытывая нужду в земле, отдельные армянские селения вынуждены бы­ли арендовать новые угодья либо у русских переселен­цев,   либо   у   казны.

        

        В конце 1849 г. Комиссия по устройству поселений в Кавказском крае была ликвидирована в связи с соз­данием Экспедиции государственных имуществ, а функ­ции ее были переданы губернским и уездным органам государственных имуществ⁹⁸. В марте 1850 г. при эриванском военном губернаторе был назначен временный чиновник особых поручений по части русских поселе­ний, занимавшийся расселением переселенцев на вы­деленных для них местах, осуществлявший контроль за ведением хозяйства и выполнением всех административных предписаний. Кроме того, временный чиновник особых поручений был «обязан соблюдать строго, что­бы между поселенцами не была распространяемо новых сект   более   вредных   ересей...»⁹⁹.

         В 1851 г. временным чиновником особых поручений Дорошенко была проведена проверка русских поселян, проживавших в Эриванской губернии, с целью уточне­ния числа податного населения, точнее, числа податных дворов, так как тогда единицей обложения служило хо­зяйство семьи в целом. К этому времени на территории Восточной Армении находилось 16 русских селений (см. табл. 1), в 10 из которых насчитывалось 3488 чел., а число семей—524. Четыре селения—Гергеры русские, Привольное. Джелал-ослы русские, Новопокровка воз­никли на месте военных поселений, а остальные были основаны   сектантами¹⁰⁰.

         В 1851 г. в Эриванской губернии в семи русских се­лениях, о которых мы имеем данные, проживало 424 семьи общей численностью 2520 чел. Следует учесть, что в списки вошло только постоянное, а не все наличное русское население. В списки не внесена также часть беглых крепостных и лиц, самовольно прибывших из внутренних губерний и опасавшихся принудительного возвращения назад. По данным ведомости о «расколь­никах» к началу 1853 г. в Эриванской губернии проживало 3137 чел. (молокане—2976 чел., субботники— 161 чел.)¹⁰¹. Архивные материалы коррелируются дан­ными Кавказского календаря, по которому в 1853 г. численность русского населения Эриванской губернии достигла   3164   чел.¹⁰²

Кроме статистических сведений, данные проверки содержат богатый фактический материал о социальном составе переселенцев, местах выхода русских крестьян. В   нашем   распоряжении   имеются  точные  указания   о  социальном составе 299 семей, проживавших в 1851 г. в селениях Никитино, Воскресенка, Воронцовка, Еле­новка, Константиновка и Нижняя Ахта. Из них госу­дарственные крестьяне составляли 234 семейства (78,3%), однодворцы—13 семейств (4,3%), экономи­ческие—8(2,7%), пахотные, ясачные, из ямщиков-3 (1,0%), удельные—6 (2,0%), вольноотпущенные— 10 (3,4%), городские жители и мещане—25 семейств (8,3 %)¹⁰³- Таким образом, социальный состав русских переселенцев Эриванской губернии был пестрым, раз­личные категории государственных крестьян составляли   подавляющее   большинство.

   

          Материалы переписи крестьян вышеперечисленных селений наглядно свидетельствуют, что в 40-е годы прошлого века переселение шло преимущественно из Тамбовской (160 семей). Оренбургской (80 семей), Саратовской (19 семей) губерний. Были переселенцы и из Воронежской, Пензенской, Рязанской, Владимир­ской губерний¹⁰⁴. Переселялись также из крепости Анапа и ив Бессарабии¹⁰⁵. Однако начало массовому крестьян­скому «исходу» в Закавказье положили сектанты Бузулукского и Бугурусланского уездов Оренбургской губер­нии в 1831 —1832 гг., которые первоначально поселились в с. Топча Ленкоранского уезда Шемахинской губернии, а затем в 1847 г. переселились в Александропольский уезд Эриванской губернии, основав с. Воронцовка¹⁰⁶. В 1851 г. из 143 хозяйств этого селения 79 были родом из указанных уездов Оренбургской губернии¹⁰⁷. Обращает на себя внимание, что полевые экспедиционные мате­риалы содержат немало указаний на Саратовскую, Тамбовскую, Воронежскую губернии как места выхода сектантов, проживавших на территории Восточной Ар­мении, но нет ни одного упоминания об Оренбургской губернии. В частности, по собранным нами данным не­посредственно в пос. Калинине местные жители счита­ют себя выходцами из Саратовской и Тамбовской гу­берний¹⁰⁸. Чем это обусловлено? Досконально выяснить этот вопрос, очевидно, можно на основании изучения Саратовского и Оренбургского губернских архивов, ко­торое нами пока не проводилось. В настоящее время можно только предположить, что крестьяне, числив­шиеся в документах как жители Оренбургской губернии, попали туда из Саратовской губернии незадолго до переселения в Закавказье и потому продолжали считать себя уроженцами Саратовской губернии¹⁰⁹. Воз­можно, этому способствовало и соседство на новом мес­те жительства с саратовскими молоканами. Кроме пе­реселенцев из Оренбургской губернии, в Воронцовке проживали выходцы из Тамбовской, Саратовской и Владимирской   губерний¹¹⁰.

         Село Новый Дилижан Казахского уезда Елисаветпольской губернии основали в 1844 г. переселенцы из Тамбовской губернии, а с. Михайловка того же уезда в 1847 г. - жители Аткарского и Балашовского уездов Саратовской губернии¹¹¹. В селения Еленовка, Константиновка многие поселяне прибыли из крепости Анапа, куда они попали в 1832—1834 гг. из южных губерний— Тамбовской,   Саратовской   и   Пензенской¹¹². Говоря о происхождении населения  

с. Константиновка, Н. А. Дингельштедт отмечает: «Константиновцы были все без исключения коренные российские люди. Они произош­ли, как и все закавказские сектанты, из внутренних губерний России, преимущественно из Тамбовской и Саратовской»¹¹³.

         Сосланные из с. Алгасово Моршанского уезда Там­бовской губернии в 1840 г. положили начало с. Никитино¹¹⁴. В ближайшие два года из этого же уезда доброволь­но переселилась в Восточную Армению 61 семья и ос­новала по соседству с селением Никитино Воскресенкy¹¹⁵  Этот факт,   несомненно, свидетельствует о сущест­вовавшей связи между ссыльными сектантами и их еди­новерцами,   оставшимися   на   родине.

          Диалектологические исследования, проведенные в отдельных русских селах Армянской ССР, также под­тверждают литературные, архивные и полевые материа­лы о местах выхода русских крестьян: говоры пересе­ленцев принадлежат к восточной группе южнорусского наречия¹¹⁶. Таким образом, русское сельское население Восточной Армении сформировалось из выходцев юж­ных и центральных губерний Европейской части России.

         Данные проверки 1851 г. дают возможность по шести русским селам выявить причины, в результате которых переселенцы попали в Восточную Армению. На  это  указывают  формулировки,  каким  образом  то или иное семейство попало в Закавказье: прибыл «доб­ровольно, с разрешения начальства», «по распоряжению начальства», «самовольно, без письменного вида». Как выше отмечалось в 1851 г. в селениях Никитино, Воскресенка, Константиновка, Нижняя Ахта, Еленовка, Воронцовка проживало 424 семьи. О 42 семьях известно, что в 1832—1835 гг. они добровольно прибыли в крепость Анапу из внутренних губерний России, а оттуда переселились в Закавказье, но по собственному желанию или в при­нудительном порядке—из документов неясно. Из 301 семьи, о которой имеются точные сведения, по раз­решению правительства и добровольно прибыли 242 семьи—80,4%, сосланные составляли 56 семей—18,6%, прибывшие самовольно, без разрешения правительст­ва,—3   семьи   (1%)¹¹⁷.

              К сожалению, по другим сектантским поселениям Восточной Армении подобными данными мы не распо­лагаем, но, на наш взгляд, эта картина была характер­на для всех сектантских поселений Восточной Армении. Исходя из этого, вывод Д. И. Исмаил-заде, что основ­ной контингент русских переселенцев Закавказья сос­тавляли ссыльные сектанты, нуждается в корректиров­ке, по крайней мере в отношении русских крестьян Восточной Армении¹¹⁸. Мнение А. И. Клибанова, ко­торый рассматривает появление русского крестьянства в Закавказье как результат широкого добровольного переселения, представляется нам более верным¹¹⁹. Мо­локане переселялись из малоземельных губерний на окраины, где они получали «большие возможности действовать в прямых интересах буржуазного хозяйст­вования. Именно в этой обстановке религиозное сек­тантство наиболее адекватно выразило свою буржуаз­ную сущность»¹²⁰. Вряд ли можно согласиться с мне­нием того же автора, что богатым крестьянам не было смысла участвовать в переселении: «они предпочитали расширять свои хозяйства на старых местах за счет прирезки окружавших их земельных участков рядовых молокан, предлагая последним кредит для переселения на окраины, разумеется, на кабальных условиях»¹²¹. Именно зажиточным сектантам, хозяйственной деятель­ности которых препятствовали всевозможные ограниче­ния социального и экономического характера, необходимы были наиболее благоприятные условия для хо­зяйствования, хотя, конечно, наряду с ними среди пере­селенцев были выходцы из бедных и средних слоев крестьянства.

          Переселение сектантов из внутренних губерний России в Закавказский край было прекращено в 1853 г. В виде исключения переселение разрешалось лишь для соединения с проживавшими там родственниками¹²². В связи с этим во второй половине XIXв. в Восточной Ар­мении русские поселения возникали за счет внутренних перемещений крестьян. В 1871 г. в Нахичеванский уезд (урочище Биченаг) переселились 32 семьи русских из селений Нижняя Ахта, Константиновка, Сухой Фонтан, основав с. Кармалиновка¹²³. В эти же годы в Эриванском уезде возникло с. Новониколаевка, где поселились как армяне, так и русские¹²⁴.. Не случайно, что смешан­ные поселения стали возникать лишь по прошествии нескольких десятков лет после появления русских в крае, когда произошла определенная адаптация рус­ских к местной этнокультурной среде. Но все же пре­обладающее большинство русских поселений в Восточ­ной Армении было мононациональным по своему этни­ческому  составу.

         В общем потоке переселенческого движения необ­ходимо особо выделить движение самовольных пересе­ленцев, в большинстве своем помещичьих крестьян, бе­жавших от гнета крепостничества. «Совершенно невы­носимое положение крестьян таково,—писал В. И. Ле­нин,—что русский мужик готов бежать не только в Сибирь, но и на край света»¹²⁵. В числе причин побегов крестьян указывались следующие: «тяжелая барщина», «притеснения управляющего», «совращение в молокан­ство».

         Розыск беглых людей в русских селениях Закав­казья был затруднен. Русские сектанты скрывали у себя своих единоверцев, записывая их на место умер­ших членов семьи, приписывая под чужими именами и фамилиями к своим семействам, поскольку именные се­мейные списки составлялись только при водворении на новое место жительства и таким образом, контроля за составом семей, прибывавших в Закавказье, не осу­ществлялось.

          Отношение правительства к подобным беглецам не могло не быть противоречивым. С одной стороны, это были крестьяне, бежавшие от крепостных, рекрутских и иных тягот и повинностей, от гнета официальной церкви, с другой—эти «преступники» принимали ак­тивное участие в развитии сельского хозяйства, ремес­ла,   торговли   в   крае.

         В 1858 г. была создана следственная комиссия для выявления беглых—«фальшивопричисленных» людей в Закавказском крае. В рапорте комиссии кавказскому наместнику указывалось: «мнимый сын не знает своего мнимого отца и своей матери, брат не знает брата, они старше летами отца, отец моложе внука, все они бро­дяги, из разных мест России, каждый из них имеет огромные семейства, имена членов которой лишь только знают наизусть, но в лицо никого не знают. Вот карти­на молоканских семейств в Тифлисской губернии... С другой стороны, все приписанные под чужими фамилия­ми молокане ходят на заработки, занимаются извозом, сенокосом, ремеслом и хлебопашеством, вообще народтрудолюбивый   и   полезный»¹²⁶.

                 В 1859 г.     выявленные     комиссией     беглые     были     посе­лены     в

с. Новоалександровка Борчалинского уезда Тиф­лисской губернии¹²⁷. Большинство из них были в прош­лом сектантами, обращенными в православную веру.

         По отношению к перешедшим в православие прави­тельство проводило определенную политику: власти были заинтересованы, чтобы крестьяне, обратившиеся в православие, оставались в Закавказье, им предостав­лялись различные льготы.  Но несмотря на это, случаи перехода молокан в православие были редки. Напротив, преобладал обратный процесс—принятие православны­ми молоканства. Подобными лицами было основано в Борчалинском уезде селение Новомихайловка (ныне Михайловка)¹²⁸.

 

         Такова в основных чертах краткая история появ­ления русского сельского населения в различных исто­рико-культурных районах Восточной Армении. Сложив­шиеся характерные особенности хозяйственного и об­щественного быта отражают специфику адаптации эт­нической группы русских к местным природно-клима­тическим  и социально-культурным  условиям  региона.

ПРИМЕЧАНИЯ

……..

Глава   I

1  Вопрос о присоединении Восточной Армении к России исследован во многих работах советских историков, например: Григорян 3. Т. Присоединение Восточной Армении к России вначале XIXв., М., 1959; Парсамян В. А. Присоединение Восточной Армении к России и его историческое значение (к 150-летию), Ереван,   1978;    

2  Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 27, с. 241.

3  Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 3, с. 594.

4  Там же, т. 4, с 86.

5 В 1828 г. Восточная Армения вошла в состав Российской империи как Армянская область, включавшая в себя Эриванский, Нахичеванский уезды и Ордубадский округ. Впоследствии в результате целого ряда административных реформ территория Армении оказалась разделенной на три губернии.

Большая часть Восточной Армении - Эриванский, Нахичеванский, Александропольский, Новобаязетский и Ордубадский  уезды - вошла   в  состав   Эрнванской   губернии.   Северные районы были включены в Тифлисскую губернию, а южные и северо-восточные – в Елисаветпольскую губернию. В основном это административное деление сохранилось до 1917 г. В 1878 г. в состав Восточной Армении вошел новый административный орган – Карсская область, экономически тесно связанная с Восточной Арменией.   

6  Тен  К. П.   Русское  население  Средней Азии  и   Казахстана во второй половине XIX—начале XXвв—История СССР, 1970, № 4, с. 143—153; Заседателееа Л. Б. Терские казаки, М., 1974, с.   188-217.

7  Потто  В.  Кавказская  война  в отдельных очерках, эпизодах, легендах и биографиях, т. 3, вып, 5, СПб., 1887, с. 2.

8.  Исмаил-заде  Д.   И.   Русское   крестьянство   в   Закавказье   (30- е годы   XIX—начало  XX   вв.),   с.  35.

9 Михайлов Б. Ф. Некоторые особенности языка русских военных поселян Тифлисской губернии.—Сб. отделения русского языка и словесности Императорской Академии наук. т. 89, №2, 191!, с. 1.

10  ЦГВИА   СССР.   ф.   731.   д.   1.

11   Военная энциклопедия, т. 6, СПб,   1912. с. 611.

12  Бунятов Г. С. Быт русских крестьян Лорийского участка Борчалинского уезда.—Сб. материалов для описания местностей и племен Кавказа, вып. 31, Тифлис.  1902, с.  102,

13  ЦГИА ГССР, ф. 240, on. 2, д. 193, л. 101, оп. 1. д. 1372, л 65-67   об.

14  Ерицов А.  Д.  Экономический    быт    государственных крестьян Борчалинского уезда Тифлисской губернии. МИЭБГКЗК, т VII. Тифлис,   1887,   с.   392.

15  ЦГВИА СССР. ф. 731, д.10;   Полевые материалы.  1973, 11-2!, 45;    III-68,   94.

16  Максимов С. Очерк русских переселений   в  последние  полтора века,   с.   226

17  Там   же.   с.   229.

18  ЦГИА  АрмССР,   ф.   93,   on.   1.   д.   123,   л.   641;   ЦГИА   ГССР, ф.   240.   оп.   2,   д.   28.

19  Бороздин К- А. Переселенцы  в Закавказье, с.   135.

20  Там   же.

21   ЦГВИА СССР. ф. 731, д. 14, л. 15; д. I, л. 4.

22  Там же, д. 36. л. 50 об; д. 40, л. 8.

23  ЦГВИА СССР, ф.  731, д. 9. л. 22.

24  Там   же

25  Там   же,   д.   5,   л.    16—17.

26  Там же, д. 34.

27  AКAK, т. XII, ч. II, с.   1349.

28  ЦГВИА СССР, ф. 737, д. 44, л. 16. ПСЗ, собр. II, т. 32, №32068.

В 1858 г председатель тифлисской палаты государственных нмуществ А М Фадеев составил проект свода постановлений для управления бывшими военными поселенцами По тому проекту делами бывших военных поселенцев должно было ведать сельское управление и управляющий поселениями {офицер корпуса    лесничих)   Бывшие военные поселенцы пользовались льготами в течение 16 лет; в первые 8 лет полностью освобождались от податей и денежных повинностей, а в течение последующих 8 лет – облагались повинностями в половинном размере. Каждое поселение, насчитывавшее не менее 250 душ обоего пола, должно было заботиться об устройстве своей церкви  (ЦГИА ГССР   ф   240   оп  2  д  318 )

29  Ковалгьченко И  Д   Хозяйс тво барщинных крестьян в Рязанской

и Тамбовской губерниях — Исторические записки т 56  М 1956, с    182.

30  Дубасов И.    Тамбовский  край в конце XVIII  и  в начале XIXстолетия. –

Ист   вестник,   1884,   т    17,   август,  с.   320.

31   Крестьянское движение в  России в  1826—1849 гг. Сб. док.,  под

ред. А.  В.  Предтеченского . М.   1961. с.  659.

32  Гриценко   Н.   П.  Усиление   феодальной эксплуатации   удельных

крестьян в условиях кризиса крепостного строя.—Ист. зап. т. 58, М., 1957, с. 187.

33  Крестьянское движение в России в 1826—1849 гг., с.  188—216.

34  ПСЗ. т. II, № 1406.

35  История СССР, первая серия, т. IV. М., 1967, с. 245.

36  Крестьянское   движение   в   России   в    1826—1849   гг.,   с,   656.

37  Дружинин Н. М. Государственные крестьяне и  реформа П. Н. Киселева,  т.  2,   М.,   1958,   с.   199.

38  Дружинин Н. М., Федоров В. Д. Крестьянское движение в России в XIXв.—История СССР, 1977, № 4, с. 110; Крестьянское движение в России  в   1826—1849 гг., с. 579—580, 732 и  др,

39  Бонч-Бруевич В.  Д. Сектантство и  старообрядчество в первой половине XIXв, Избр. соч., т. I, M., 1959, с. 295.

40. Эти постановления, подписанные монархом и имевшие силу закона, были опубликованы только в 1875 г. в специальном издании  «Собрание постановлений по части раскола», в которое вошло 755 документов. В. Д. Бонч-Бруевич приводит интерес­ную таблицу изданий этих постановлений по годам правлений императоров. С 1730 г. до правления Александра Iбыло принято 12 таких постановлений, при Александре1 — 59. Выс­шего накала борьба против сектантства достигла в царство­вание Николая I, издавшего 495 таких постановлений о пре­следовании сектантов. С 1855 г. по 1873 г. Александр IIиздал 189 постановлений. (Бонч-Бруевич В. Д. Указ. coч., с.   304).

41   ПСЗ,   т.    11,   №   11184.

42  Собр.   постановлений   по   части   раскола,   с.    124.

43  Там же, с.  106.

44  Там   же,   с.    149.

45  Там   же,   с.    190.

46  Там   же,   с.    157.

47  Там   же.

48  Чтения в Императорском  обществе истории  и древностей Российских при Московском университете, кн. II, М., 1864, с.  16.

49  Собр.   постановлений   по   части   раскола,   с.    140—141.

50  ПСЗ, т. V, №4010;  Варадинов Н.  История Министерства внутренних дел, кн. VIII, с. 230; Собр. постановлений по части рас­кола,   с.    104—105.

51   В документах «раскольниками» называли как сектантов, так и старообрядцев.

52  ПСЗ,   т.   V,   №4010. Собр.   постановлений   по   части   раскола, с. 104—105.

53  Собр.   постановлений   по   части   раскола,   с.   114.

54  Там   же,   с.    114—115,    132.

55  ЦГИА   ГССР,   ф.4.,   оп.   2.   д.   140,.

56  Там   же.   Постоянные   неурожаи   явились   причиной   того,   что крестьяне села Базарчай перебрались в Джебраильский уезд Елисаветпольской губернии, основав с. Карабулаг. Вторично русское население появилось в с. Базарчай в 1880 г., пересе­лившись из с. Баллу-Кая Джеванширского уезда (Сегаль И. Л. Русские переселенцы в Елисаветпольской губернии.—Кавказ, 1890,   №    40).

57  Собр. постановлений по  части  раскола,  с.   190.

58  Там   же,   с.    182.

59  Там   же,   с.   200.

60  Там   же,   с.   233—234

61  Варадинов Н История Министерства внутренних дел, кя. VIII. с.    496.

62 Исторические сведения о молоканской секте -.Православный собеседник, кн.  3.   Казань,   1853, с.  301.

63  ЦГИА СССР, ф. 388, оп. 30, ед. хр. 149, л. 30 об. Цит. по кни­ге: Клибанов А. И. Народная социальная утопия в России... с.   149.

64  ЦГИА СССР, ф. 388, оп. 30, ед. хр.  149, л.  20—20 об.   Цит. по кн.: Клибанов А. И. Народная социальная утопия в России..., с.    149.

65  Бороздин К. А. Переселенцы  в Закавказье, с.   119.

66  ПСЗ,   т.    II,   №   9653.

67  ЦГИА АрмССР, ф. 133, оп. I, д. 359. л. 76.

68  ЦГИА АрмССР, ф. 133, оп. I, д. 317; ЦГИА ГССР, ф. 239. оп.  I, д. 39.

69  Собр. постановлений по части раскола, с. 328—333; ЦГИА ГССР,   ф.   4,   оп.   2,   л.   140.

70  ЦГИА ГССР, ф. 4, оп. 2, д.   140, л. 240.

71  Там  же, л. 252.

72  Исмаил-Заде Д.  И.  Русское крестьянство  в  Закавказье,  с.  41.

73  ЦГИА ГССР, ф. 245, оп. I, д. 303. л. 7.

74  АКАК,   т.   XII,   док.   22,   с.   16.

75  Клибанов  А.   И. История  религиозного сектантства в  России, с.    160.

76  Первопоселенцы   с.   Александровки   были   русскими,   но   уже  в 1880-е годы большинство жителей этого селения—около 87%-составляла мордва  (ЦГИА АрмССР, ф. 93, оп. I, д. 211).

77  Определение   времени  основания   населенных  пунктов   проводи­лось  на  основании литературных  и  архивных  источников.

78  АКАК,   т.   X,   док.   97,   с.   119—120.

79  Coбp,  постановлений  по  части  раскола,  с.  376—377.

80  АКАК, т. X, док. 99, с.  124; Собр. постановлений по части рас­кола,   с.   359.

81  ПСЗ, т. 23, № 22806.

82  Собр.   постановлений   по   части   раскола,   с.   449.

83  ЦГИА    ГССР,   ф.   222,   д.    12.

84  ЦГИА АрмССР, ф. 133, оп. I, д. 359, л. 5.

85  ЦГИА ГССР, ф. 222, д. 12, л.  17.

86  Там   же,   д.   5,   л.   21.

87  Там   же,   л.   38—41.

88  Там же, л. 49 об.—50.

89  ЦГИА АрмССР, ф. 133, оп. I. д. 359, л. 5 об.

90  ЦГИА АрмССР, ф   133. on. I. д   359, л. 7.

91 Ленин В. И. Поли. собр. соч.. т16, с. 405.

92  Масалкин   А,   И,   К   истории   закавказских   сектантов,— 1893.   №  33.

93  ЦГИА АрмССР,   ф.   133,  оп.   I, д.  329,  л.  304;   ЦГИА   ГССР,

ф. 222, on. I, д. 12, л. 7.

94  ЦГИА АрмССР, ф. 133, оп. I, д. 359, л. 23 об.

95  Цит. по кн.: Туманян О. Е. Экономическое развитие Армении. ч.   I,   Ереван,   1954,   с.   42.

96  АКАК,   т.   XII,   Тифлис,   1885,   с.   12.

97  ЦГИА АрмССР, ф. 133, оп. I, д. 359, л. 129—130.

98  ПСЗ,    т.   24,   №   23753.

99  ЦГИА АрмССР. ф. 133, оп. 1, д. 359, л. 5.

100  ЦГИА АрмССР. ф. 133, оп. 1. д. 378, л. 21—24; д. 368, лл. 2— 4; ЦГИА ГССР, ф. 239, оц. 1, д. 3, д. 90 об.

101   ЦГИА АрмССР,  ф.   133, оп.   I, д.   403.

102  Адонц  М.   А.  Экономическое   развитие   Восточной  Армении   и конце   XIX   в.   Ереван,   1957,  с.   502.

103  ЦГИА АрмССР, ф.   133, on. I, д. 363—367.

104  Там    же.

105  В   1832   г.   появился  правительственный   указ,  которым   разре­шалось «желающим  людям  свободного  состояния»  и  крестья­нам селиться на северо-западном берегу Черного моря, в том числе в крепости Анапа  (ПСЗ, т. VII? №5275). Поселенцы ос­вобождались от податей и повинностей. Чтение указа, распро­странившегося   рукописным   путем   среди   крестьян,   фантасти­ческие рассказы об Анапе как крае изобилия и воли вызвали широкий приток сюда крестьян из различных губерний, я том числе из Тамбовской,  Воронежской,  Саратовской.  Но, очевид­но, надежды   крестьян   на  лучшую жизнь в Анапе не оправ­дались,   и   многие   ил   них   в   поисках  лучшего   отправились   в Закавказье (Чистое К.  В. Русские народные социально-утопи­ческие легенды. XVII—XIXвп„ М.,  1967, с. 310).

106   Клибаноа  А. И.    Народная    социальная    утопия    в    России... с.  149.

107  ЦГИААрмССР,   ф.   133 on   I,   л.   363.

108  Полевые материалы,. 1973,   I, лл.   II, 39;   111,  лл.   I,   10 н др.

109 Краткие упоминания об имевших место переселениях крестьян из   Саратовской   и   Оренбургской    губерний   мы    находим    в работах: Клибанов А. И, Народная социальная утопия в Рос­сии,..,  с.   159;   Чистов К. В.  Русские  народные социально-уто­пические   легенды,   с.   305.

110  ЦП1А АрмССР, ф.   133, оп.  I, д.  363.

111  Сегаль И. Л. Русские поселяне Елнсаветпольской губернии.— Кавказ,    1890.   №   40.

112  ЦГИА АрмССР. ф.  133, оп.  I. дд. 364—365.

113  Дингельштедт Н. А. Закавказские религиозные сектанты в их семейном  и  религиозном  быту,  СПб.,   1885,  с.   135.

114  ЦГИА  АрмССР, ф.   133, оп.   1.  д.  366.

115  Там    же,   д.    367.

116 Тошьян С.Б. Русские говоры в Армянской ССР (говоры рус­ских   переселенцев—молокан   Степанаванского   района   Армян­ской ССР). Канд. дис. М., 1952   (хранится в МГУ, в научной библиотеке   им.   А.    Горького).

117  Подсчеты сделаны автором на основании архивных докумен­тов: ЦГИА АрмССР, ф. 133, оп. I,   д. 363—367.

118  Исмаил-Заде Д. И.  Русское крестьянство  в  Закавказье   (30-« годы   XIX—начало   XX   вв.),   с.   284.

119  Клибанов А, И. История религиозного сектантства  в Росам, с.    147.

120  Клибанов А. И, Религиозное сектантство  я прошлом и насто­ящем,   с.    108.

121   Клибанов А. И.  История  религиозного сектантства  в России, с.   148.

122  ЦГИА ГССР. ф. 239. д. 631, л. Iоб; Е. Р. Русские рациона­листы—Вестник  Европы,   1881,  кн.   7.  с.  292.

123  ЦГПА АрмССР, ф. 133, оп. I, д. 2621. л. 28.

124  Там же, д. 2161; там же, ф. 125, ОП. I, д. 68, л. 86.

125  Ленин В. И -, Полн. собр. соч., т. 21, с. 325.

126  ЦГПА ГССР, ф. 239. д. 806 л. 31 об.

127  Там же, ф. 240   оп. 2. д. 193. л. 100.

128  Бунятов Г. С. Быт русских крестьян Лорийского участка Борчалинского уезда   Тифлисской  губернии, с.   103;  Полевые  ма­териалы, 1973,   I.   л.  70                                          

скачать книгу в формате *.pdf (646Кб) - документ Acrobat Reader

скачать книгу в формате *.doc(400Кб) - документ Word

материал предоставлен Владимиром Астаховым