Из всех религиозных движений России, состав­ляющихрусское сектантство, молоканство было наиболее многочисленным и по некоторым данным на начало XXвека достигало одного миллиона человек. Как уже отме­чалось в предыдущих разделах, его вероучение, как форма религиозной идеологии, зародилось и получило широкое развитие в центральных губерниях России, откуда оно еще в конце XVIIIи начале XIXстолетий стало широко распространяться по всей территории обширной империи. Молокане жили целыми поселениями в Тамбовской, Воронежской, Самарской, Саратовской и Астраханской губерниях, заселяли Ставропольскую и Таврическую губернии, а также Закавказье.
            К середине XIXвека они большими массивами переселялись в Сибирь, Забайкалье, Дальний Восток. Распространению молоканства способствовали рост недо­вольства среди бедных и средних слоев населения политикой крепостников, а также системой церковно-полицейской травли, которой подвергались сторонники этого религиозного течения. Коренное население окраин, придерживавшееся неправославной религии, благосклонно относилось к сектантам и нередко их поддерживало. Именно здесь, вдали от верховной государственной и церковной властей, молокане нашли свободные условия для устройства своей жизни на основе верований, традиций и обычаев, которых они придерживались. К широкой миграции молокан толкало также и малоземелье. Крупным же владельцам земли миграция была не нужна, им неплохо жилось в родных местах. При отъезде бедноты, они подешевке присоединяли себе наделы уезжавших единоверцев, богатея еще больше. Во второй половине XIXвека в молоканстве появились крупные землевладельческие и скотоводческие династии Мазаевых, Захаровых, Мамонтовых, Ивановых   и   других, которые   не   только   скупали    земли, но   и    арендовали огромные участки   казенных земель.  Богатые молокане, нередко забывая  постулаты своего  вероучения, широко использовали   своих   единоверцев  у   себя   в  хозяйствах, нещадно    их    эксплуатируя.    Особенно    они     любили набирать в работники   нерусскую бедноту, учитывая  ее забитость и  дешевизну труда. Крупные землевладельцы начали широко внедрять сельхозтехнику, используя ее как у себя в хозяйстве, так и  сдавая в аренду более бедным мелким    землепользователям.     Появилась    прослойка  постоянных   наемных   батраков  и сезонных   рабочих. Ведение хозяйства полностью переходило на капиталис­тическую основу.
         В   молоканском   движении    Дальнего   Востока   в начале XXвека господствовали главным образом именно богатые   предприниматели    и    землевладельцы, которые торговали    лесом,   строили    предприятия,   открывали пароходные кампании, владели огромными стадами скота и  участками  земли, оказывали большое влияние на всюэкономическую и общественную жизнь края.  
             Город   Благовещенск   в   начале   XX   века   уже  называли молоканским городом, где монополия в торговле мясом, хлебом и рыбой принадлежала молоканам, которые жили значительно богаче православного населения. Аналогичное положение наблюдалось и в Николаевске-на-Амуре. "Молокане же торгуют в больших размерах соленой рыбой и сушеной рыбой-кетой, которую сами заготовляют в Николаевске-на-Амуре. ^{25
   
 25}    К.Литвинов    Амурские    сектанты:    молокане    и    духоборы. Христианское чтение", 1887 г., ноябрь-декабрь,стр. 550
 Многие предприятия мукомольной, лесопильной, сыроваренной и других отраслей промышленности Даль­него Востока и Амурской области принадлежали моло­канам. Имелись здесь в большом количестве и крупные фермерские хозяйства (заимки) молокан. Почти половину сельского населения краев составляли молокане.
Поселения молокан в Таврической губернии и губерниях черноморского центра также отличались высо­ким уровнем развития и благосостояния. Одно из круп­нейших молоканских сел в Таврической губернии Аст­раханка в 1912 году насчитывала около 7 тысяч жителей. Здесь имелись две паровые мельницы, литейный завод и мастерские по изготовлению веялок (до 10 тысяч штук в год), 4 земские школы, банк, почтовое отделение и многое другое.                                                               
         С тех пор как молокане в России при Александре II получили право арендовать и приобретать в собственность крупные земельные участки, оседлость среди них стала исчезать. Жажда собственности потянула их в дальние края.
         В 1890-1893 гг. в Оренбургской области при помощи кредита Крестьянского земельного банка были куплены более 13000 десятин земли, куда из Таврической губернии было переселено значительное число малоимущих молокан. Чуть позже такая же операция имела место и в Семипалатинской области.
         Экономическое процветание наблюдалось и в молоканских поселениях Бакинской, Эриванской, Тифлисской, Елисаветпольской губерниях, а также в Карсской и  Донской областях.                 
         Дореволюционные экономисты и статистики, изучавшие общественно-экономическую жизнь молокан конца XIXи начала XXвеков, единодушно отмечали высокий уровень развития производительных сил их хозяйств и  цветущий вид их поселков.
         Все это выгодно выделяло молокан из среды остального населения, в том числе православного и духоборческого.
         Но, в такой же степени, молоканские поселения отличались от православных и духоборческих глубиной социального расслоения и противоречий. Именно среди молокан   быстрее  стал   нарождаться   тип   кулака-индивидуалиста, чем среди других категорий населения. С развитием в молоканстве своего класса капиталистов, крупных землевладельцев и  купцов стали нарастать и социальные противоречия    во    всем    движении. 
  Верхушка   секты перестала   стоять   на   страже   духовного   христианства, добрые дела и   любовь друг к другу   постепенно стали остывать и заменяться заботой о себе, а не об общем благе. Среди     верхушки     стали     нарастать монархические настроения, попытки прийти  к  соглашению     с самодержавием путем поддержки  существующего строя и приспособления молоканского вероучения к православию. Все это не могло не сказаться на общей идеологии секты, которая стала дробиться на различные толки. Так, среди молокан   появилось   течение   Донского    толка    (или евангелических христиан), в  котором  руководящая  роль принадлежала представителям казацкой старшины и зажи­точного  казачества.   Многие  из  них  имели   офицерские чины сотников и есаулов. Оставаясь на почве молоканства и исходя из него, молокане донского толка внесли целый ряд новшеств  в свои обряды, в свое вероучение. Главным в новой общине было то, что ее члены почти   целиком отказались от социальных требований, которые были в учении С. Уклеина. Они признавали власть, молились за царя,      признавали    воинскую      службу    и    принимали присягу   перед евангелием  без креста.   Они   признавали водное    крещение,   во    время    молитвенных    собраний пресвитер  совершал "преломление хлеба и   превращение вина в кровь". Многие молитвы ими были  заимствованы от православной церкви и многое другое.
         Молокане в России "общего толка" появились еще в начале XIXвека и полностью исчезли в начале XXвека. В вопросах религии "общие" ничем не отличались от молокан-уклеинцев. Они также "веровали в духе и истине", отрицательно относились к обрядам и священству, к кресту, монастырям и иконам. Но в отличие от всех остальных молокан они   на первое место ставили   принципы общинной коммунистической жизни. Они заложили в основу принципов своей общины изложенную в книге Деяний апостолов жизнь первых христианских общин.
"Все верующие были вместе и имели все общее и продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нуждам каждого..." (Деяния 11,44-45, IV, 32). Основоположник течения "общих молокан";. самарский крестьянин Михаил Полов, восстановил принципы первоначального христианства, распродал и раздал все свое имущество, чем привлек к себе много последователей, сделавших то же самое. В Закавказье, куда Попов со своими единомышленниками был сослан, ими была создана коммуна (см. раздел II), которая просуществовала недолго. Уже в начале XXвека это движение молокан насчитывало всего около сотни последователей, сильно отличавшихся от первых создателей течения. Они владели своими самостоятельными хозяйствами и никаких коллективных идей и мероприятий не наблюдалось, кроме благо­творительной общей кассы от пожертвований верующих.
         Многочисленным движением в молоканстве было и остается течение "духовных молокан-прыгунов", или как они себя называли "сионцами", которые выделились из секты в начале второй половины XIXвека. Об этой части молоканства подробно изложено в IIIразделе настоящей книги. Основоположник этого движения Максим Рудометкин утверждал, что настало время пришествия спасителя и тысячелетнего царства. При этом он утверждал, что ни о чем земном беспокоиться не следует, а нужно опочить от дел и трудов, молиться и готовиться к вступлению в тысячелетнее царство. Наз­вание свое они получили потому, что основным догматом их, перенятым от хлыстовства, является вера вспасение через "нисхождение святого духа", который нисходит лишь на избранных, заставляя их конвульсивно дергаться и подпрыгивать, издавая при этом нечленораздельные звуки.
         Этот набор звуков, по мнению участников молитвенного собрания, является свидетельством того, что человек удостоился принять духа" и теперь он пророчествует и говорит на языках всех народов. Тот, кто его пророчеств не понимает, значит  тот не очистился от земной скверны и недостоин его благодати.
         Общины молокан-прыгунов имелись в Закавказье, на Северном Кавказе и Дальнем Востоке. После эмиграции части из них из Закавказья, они появились в США и  Австралии.
          Во второй половине XXстолетия в течении молокан-прыгунов выделилась небольшая, наиболее фанатично преданная идеям М.Рудометкина община, членов которой именуют "максимистами".
         В молоканстве со временем появился еще один толк, называемый "духовными молоканами", которые проповедовали необходимость каждодневного покаяния, а не покаяния один раз в жизни - перед смертью. Духовные молокане разделялись на признающих водное крещение (мокрые молокане) и по-прежнему отвергающих его (молокане сухие).
         Молокане постоянные по своим убеждениям ближе стоят к донскому толку и придерживаются первоначального учения С.Уклеина. В отличие от донского толка они не признают водного крещения и "преломления хлеба", не были особыми сторонниками монархизма, но и  не отрицали его.

         Было в молоканстве и течение молокан-пресников, которые отвергали употребление в пищу все­го квасного, кислого, лука, чеснока, сахара, хмеля и т.п., боясь, что такая "закваска" приведет их в "геенну огненную". При этом ссылались на слова евангелия: "берегитесь закваски фарисейской и саддукейской" (Матф. XVI, 6).
         Так же недолго просуществовало и течение молокан-перевоплощенцев, заимствовавших от хлыстов идею перевоплощения Христа в конкретных лицах, как например, Адам, Авель, Ной, Моисей, Иисус и др.  Молокане-перевоплощенцы отрицали конец мира через второе пришествие Христа, гак как «христы будут, не переставая, приходить на землю».            
         У молокан тамбовского толка на молитвенных собраниях каждый вновь пришедший отвешивает всему собранию низкий поклон, потом подходит к присутствующим, к каждому отдельно, снова отвешивает глубокий поклон, говоря при этом: "Пречистому образу твоему преклоняемся, владыко"; после чего производят "святое лобзание" со словами: "целую образ твой святой, владыко".
         Молокане-субботники принимают все установления молоканской веры, но отрицают праздник воскресенье, признавая только субботу, но слову заповеди пророка Моисея: "Помни день субботний, чтобы святить Бога".
         Молокане, несмотря на наличие среди них боль­шого количества толков тем не менее не теряли общения между собой и во всех "мирских" делах стойко поддер­живали друг друга, иногда устраивая съезды и сходки. Взаимопомощь у них была значительно развита.
         Непосредственными   причинами   дробления секты на толки можно утверждать следующее:
- недовольство   диктаторством   вождя   и    желание какого-либо "апостола" самому  сделаться  "пастырем душ человеческих";
- расхождения в толкованиях Библии   и  различия в обрядах;
- влияние других вероучений;
- поиски    верующими   успокоения, которого они   не могут найти в одной религии и ищут другую религию или   организацию, где они   могли   бы найти   то, что ищут, иногда сами  не зная чего.
Такая раздробленность секты на толки и на классовый состав приводила к возникновению острых религиозных споров и противоречий, иногда вызывая волнения и недовольство особенно среди "низов" секты существующими порядками и политикой "верхов", искавших компромисса с правительством и господствующей  церковью.                                                     
         Этим попытались воспользоваться большевики, которые решили заняться политическим просвещением сектантов, надеясь найти среди них поддержку своей борьбы. Ленин просил у Бонч-Бруевича адреса сектантов, которым можно посылать газету "Искра". Своей статьей в журнале ''Жизнь" (издававшемся в Лондоне) в 1902 году 'Значение сектантства для современной России" Бонч-Бруевич изложил принципы работы среди сектантов:
- издание брошюр, прокламаций и т.п.;
- использование связей сектантов  для распространения идей большевизма;
- создание революционных ячеек среди молоканских общин;
- направление партийных пропагандистов и  органи­заторов в среду сектантов.              
         В  1901   году   В.Д.Бонч-Бруевич и   В.М.Величкина, в сотрудничестве с Д.А.Хилковым и другими, издавали ано­нимные   брошюры   под   названием   "Народные   листки", которые рассылались сектантам
         Вопрос о работе среди последних в 1903 году был включен в повестку дня
IIсъезда РСДРП, на котором намечалось разработать программу по привлечению сектантов к социал-демократии. Бонч-Бруевич подготовил доклад "Раскол и сектантство в России", зачитанный Лениным на съезде. На основании решения съезда с января 1904 года вЖеневе стал издаваться социал-демократический листок для сектантов под названием "Рассвет", который выходил в виде ежемесячного журнала, тиражом в 2 тысячи экземпляров. Всего вышло 9 номеров, после, чего издание прекратили.
         Работа большевиков на этом поприще не дала никаких результатов и совершенно не повлияла на идеологию молоканского вероучения, которой были чужды идеи большевизма. Значительно большим успехом у молокан пользовались идеи баптизма, который в начале XXпека быстро стал распространяться в России и даже, по мнению многих, стал серьезно угрожать существованию молоканства вообще. На IVсъезде баптистских миссионеров в Киеве в 1908 г. открыто заявлялось о том, что молоканство - секта разлагающаяся, вымирающая, а пото­му необходимо расширять работу по привлечению молокан в баптизм.                              
         Не помогала молоканству и активизация деятель­ности его вождей и идеологов, издание специальных жур­налов "Молоканский вестник" и "Духовный христианин", основание Общества образованных молокан, поставившего задачу исключить всякое противоречие между религией, а также наукой и преобразовать традиционное консерватив­ное сектантство в новое религиозное направление молокан. Во время  Первой Мировой войны (1914-1918 гг.) молоканская верхушка опять поддержала политику царского правительства. Вот, что писал в 1914 году журнал "Духовный христианин" в номере 8/9: "Идите, сражайтесь, завоевывайте людям вечный мир. После этой войны больше не должно и не может быть войн. Все человечество разделилось на два лагеря. Обе части напрягают все же свои силы, чтобы это война была последняя война..."                                           
         В условиях назревания в России революции, когда велась жесткая борьба различных партий иидеологий, молоканство оставалось хотя и сравнительно многочис­ленной, но инертной сектой, ее руководители не могли четко определить свое место в складывающейся действи­тельности.
         По отношению к революции 1917 года молокане в России заняли    враждебную позицию.   Они    выступили    против  политики новой власти, службы в Красной Армии, продразверстки и продналогов. Верхушка и зажиточная часть повела открытую борьбу и во многих молоканских селах стали вспыхивать восстания, имевшие целью свергнуть большевистскую власть. Особенно широкие контрреволюционные мятежи имели место в молоканских селениях Амурской и  Донской областей.
         До двадцатых годов XXвека молокане, в отличие от других крупных сект, не имели своего центрального руководящего органа и не были объединены в единую общероссийскую организацию. Каждая община действова­ла самостоятельно. Поэтому в 1920 году было решено созвать IВсесоюзный съезд молокан, который, хотя и  сыграл для них определенную роль, но тем не менее не смог объединить их в единый всесоюзный союз духовных христиан.
         В 1923 году по инициативе Владикавказской общины был создан Всероссийский союз религиозных общин духовных христиан-молокан. Были организованы районные, окружные и краевые правления союза, создан его устав. Во главе Союза встал Центральный совет Союза, возглавляемый Н. Ф. Кудиновым, видным деятелем молоканского движения. Эти времена характерны тем, что складывающаяся в стране обстановка ослабляла позицию всех религиозных конфессий и усиливала отток верующих от религии. Молодежь стала активно включаться в новую жизнь, тогда как старшее поколение упорно придер­живалось реакционных настроений и отвергало все новое.
         Ненависть к большевикам, разрушителям старых устоев жизни, с укреплением позиций Советский власти стала вынужденно утихать. Молокане вынуждены были смириться с нею, чему способствовала и новая экономи­ческая политика (НЭП). На IIВсесоюзном съезде молокан, который проходил в 1924 году в Самаре, в повестку дня был включен вопрос "Об отношении к Советской   власти", где   молокане   уже   заявляли    о   её признании. В материалах Съезда отмечалось:"Как ныне духовные христиане подтверждают свое благожелательное отношение к Советской власти, основываясь на словах святого писания, а именно: посланиеапостола Павла к римлянам Гл.XIII, ст.1-4, где сказано: "Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо противящийся власти противится божию установлению, а противящиеся сами навлекут на себя осуждение".
         В протоколах съезда подчеркивалось, что все события объясняются волей божьей согласно пророческим писаниям.
         Настроение сильно изменилось уже через пару лет, когда повелась политика на ликвидацию НЭП-а и переходу к коллективизации, которую молокане не желали признавать и упорно отвергали. Это нашло свое отражение на позиции IIIсъезда молокан в 1926 году. В их среде стали распространяться слухи о предстоящей эмиграции в Америку. Туда поедут те, кто не вступит в колхозы. Обещался бесплатный проезд на пароходе и многое другое.
         Начался убой скота и умышленное сокращение сельскохозяйственного производства. При выборах в местные органы власти руководители молокан призывали их бойкотировать, заявляя, что "власть есть насилие".
         Все это заставило властей перейти к репрессиям. Многие руководители общин и активисты движения были высланы на Север на вечное поселение, многие заточены в тюрьмы и т.п. Руководство молокан стало маневрировать, выдвигать предложения об организации особых "моло­канских колхозов" и создании "всесоюзного сельско­хозяйственного общества молокан", куда войдут эти колхозы.
         Оно собрало в Самаре в сентябре 1929 года IVсъезд молокан,  где   было   принято   решение:    "Съезд   находит необходимым    приостановить    временно    деятельность Центросовета Союза молокан как религиозной организации и   обратиться к братству с призывом принять участие в организации колхозов и переселении на свободные земли, согласно докладам с мест".²⁷
Под свободными землями имелись в виду в основном Сальские степи (Северо-Кавказский округ), где Советское правительство предоставило молоканам земли для создания на них сельскохозяйственных кооперативов и куда затем переехали
 
²⁶ И.П.Морозов.. Молокане. Москва, 1931 год, стр.54 
²⁷А.И.К.шбанов   Религиозное сектантство в прошлом и   настоящем.' Москва, 1973 год. стр.   152.       многие малоземельные молокане из Закавказья.          

Из интернет источников молоканские новости.
После ликвидации Центросовета Союза политику и руководство в молоканском движении некоторое время фактически осуществляла Пятигорская молоканская община, как наиболее активная и сильная организация. Последовавшая затем сплошная коллективизация сельско­го хозяйства окончательно подорвала молоканское дви­жение, многие стали оставлять свои хозяйства и переби­раться в города,  пополняя ряды пролетариата и  участвуя в    широко   развернувшейся   индустриализации    страны, окончательно   порывая   с   религией.    Служба   в   армии, участие в комсомольской жизни, учеба -   все это лишало пополнения   и    на   местах   оставались   предоставленные самим себе молоканские общины, основу которых состав­ляли     старики,   иждивенцы,   домохозяйки,   инвалиды, пенсионеры    и    т.п.    Если    в    1915    году    в    колыбели молоканского   движения    -    Тамбовской    губернии  -   насчитывалось  более  8000   молокан, то   в   1959  году   их оставалось уже 300 человек. Аналогичная динамика имела место и  во всех других регионах страны.